К вопросу о контроле параметров запечатываемого материала и красок *

Давайте для начала решим, что делать с информацией, полученной в результате входного контроля. Иногда жене лучше не знать про измену мужа, если она ничего не может с этим поделать… Показательный пример. На одном из предприятий города в больших количествах использовалась бумага БК40 под печать и парафинирование. «Служба качества», имея с советских времён прилично оснащённую лабораторию, проверяла бумагу более чем по 10 параметрам. Протокол проверки передавался в производство.

Но зачем? Из опыта работы с этой бумагой я знал, что причина 90% её возвратов — провисание края полотна и мятая втулка. Именно эти параметры никак не контролировались и обнаруживались только на печатной машине. По всем прочим причинам за полгода не было сделано ни одного возврата или изменения в технологии переработки. Но три сонные тётки всегда были при деле, количество актов росло — «дела идут, контора пишет»… Что любопытно, начальство было довольно работой своей службы и демонстрировало мне её как образцовое подразделение!

Теперь к нашим баранам. В большинстве случаев отечественная полиграфия работает на импортном сырье (бумаге, плёнке) ведущих мировых производителей. Как правило, это серьёзные ребята, отвечающие за свои слова: достаточно потребовать сертификат и проверить соответствие по документам поставки.

С краской дело не так просто и требует специального разговора. Да простят меня специалисты за вульгарное изложение (я обещал быть проще и доступнее). Краска — это прежде всего пигмент или красящее вещество. Всё остальное — средства доставки и закрепления пигмента на полотне (бумаги или плёнки). Производителей пигмента можно перечесть по пальцам одной руки, и все красочники, грубо говоря, берут один и тот же пигмент и месят из него краску. Если её положили в банку в Германии, она называется «немецкой», если во Франции — «французской»…

Беда в том, что, как у домашних хозяек, — в кастрюлю все кладут одно и то же, а суп получается разным. Флексографская краска не стандартизована и может отличаться (порой значительно) у разных производителей, и даже у одного производителя небольшие отклонения — не редкость. Стоит ли продолжать? Придётся, чтобы не сочли за труса.

Начнём со CMYK. В этих красках самые стабильные, технологически отработанные пигменты. Связующие добавки и растворители (в красках на основе растворителей) подобраны давно и на славу. Для CMYK делаются тесты, на основании которых строятся профили. Печатнику и цеховому технологу остаётся только проверить, соответствует ли плотность и цвет 100% плашки тем параметрам, при которых катался тест. Если показатели плотности не отличаются более чем на 0,1, а цвет лежит в указанных в таблице пределах ΔЕ, можно начинать печатать. Понятно, что в ходе печати контролируется растискивание, но к контролю параметров краски это уже не имеет отношения.

Краски Pantone — это дебри, через которые есть более-менее торные тропинки. Но это уже другая история. Для них разбег от заявленного цвета может быть очень значительным. Пигменты, из которых получают те или иные цвета Pantone, у фирм уже могут быть различны. Физические (скорее, химические) особенности пигментов диктуют специфику связующих и растворителей.

Потому разные краски одной серии от одной фирмы могут быть различны по составу и, как следствие, несходны в проявлениях. А ведь они бывают не только монопигментные. Добрая треть базовых красок — это уже смешанный «пантон». На каждый цвет из веера существует до полутора десятков рецептур, и ещё есть над чем поработать. Нам для приготовления «пантона» предлагается один рецепт из этого букета. Гуманно — иначе голова бы пошла кругом.

Надо лишь помнить, что этот вариант не единственный и, может быть, не лучший применительно к данному конкретному случаю. На производствах, имеющих дело с ограниченным количеством материалов и длинными тиражами (гофрокартонное предприятие), поступают так. В лабораторию поставщика краски передаются образцы бумаг. При необходимости печатать новый «пантон» на одном из этих материалов в лабораторию делается запрос с указанием материала и номера пантона. Оперативно приходит ответ с необходимой рецептурой. Поэтому на один и тот же цвет постепенно скапливается несколько рецептур, предназначенных для красок под разные материалы. Если новый материал похож на один из прежних, можно воспользоваться уже известной рецептурой. Идеально!

В таких лабораториях красочных фирм сидят специалисты, понимающие природу краски, и их может сильно выручить пробопечатный станок за 15–25 тыс. долл. Логично предположить, что там есть люди, чувствующие цвет. Такие люди вообще встречаются не часто и стоят недёшево. Это всегда обидно руководству: «Много понимают о себе!» Потому есть большой соблазн заменить строптивца железкой под названием ПК.

Ещё один отвлеченный пример — программы-переводчики. Простые вещи переводить можно, на сложных текстах получается в лучшем случае подстрочник. Попробуйте перевести на английский и обратно этот текст — забавная вещь получится. Но мой приятель, профессиональный переводчик, как ни удивительно, пользуется для ускорения процесса электронным помощником. Он говорит, что помогает, выполняя рутинную черновую работу. Но без человека на конце цепочки не обойтись.

Программы по подбору «пантонов» работают так же. По известной рецептуре мешается краска, тискается на машине по какому-то материалу. Получается не совсем то, а иногда совсем не то… Это нечто замеряется спектрофотометром, честно определяющим координату цвета: да — не то. В ПК вводят координату, прося помочь из неё сделать «то». ПК штука подневольная, отказать не может и даёт рецептуру добавок. И снова «не то», но уже другое и ближе к желаемому.

Казалось бы, шаг за шагом можно прийти к истине… Как бы не так! Чем из большего количества компонентов состоит рецепт, тем краска «грязнее», чего уже никто не исправит. Нужно сливать полученную краску и, проанализировав итоговую рецептуру, оптимизировав её с целью сведения количества компонентов к минимуму, снова месить. Как понимаете, снова нужен тот тип, от которого хотели избавиться. Но шаманит он уже меньше, гонору поубавилось — работать с таким можно. Хотя «дурак» с ПК — тоже не выход.

Заметьте, мы ещё не приближались к печатной машине, не начинали печатать, а уже столько заморочек! Один мой знакомый итальянец говаривал: «Ротогравюра (за исключением дизайна и формных процессов) — ремесло, флексо — искусство». Но это если по гамбургскому счету.

Самые большие кудесники, шалости которых уже не исправить ни краской, ни чем иным, — дизайнеры и инженеры препресс-бюро. Им хорошо бы знать и учитывать в работе, что цветовое пространство человеческого зрения, экрана монитора, цветопробного принтера и реальной печатной машины — четыре большие разницы. Причём возможности печатной техники и красок из всех четырёх реалий самые скромные.

Касательно цветов из веера Pantone нужно помнить, что такие, как в нём, насыщенные оттенки можно получить, используя краскоперенос анилокса с линиатурой около 140 лин./см. То есть максимальная линиатура печати 80 лин./дюйм, остальное «засыплет». А если на одной форме имеют место и растр с линиатурой 132 лин./дюйм с точками 3%, и насыщенная плашка, то последняя будет бледнее, чем в веере, раза в полтора.

Об авторе: Александр Сорокин, главный технолог компании «Аляска-Полиграфоформление».