Расскажите мне цвет, да такой, чтобы в масть!

Цвет — сложное понятие, которое трудно охарактеризовать словами. Человек не может ясно мыслить о том, для чего в языке не существует подходящих языковых конструкций. С цветом всё именно так. Вся языковая практика с цветовыми терминами сводится к сравнению описываемого цвета с системой эталонов, причём её состав значительно варьируется в зависимости от индивидуальности и даже культурного окружения человека.

Вспомните, сколько затруднений вызывает описание цвета по телефону. Обычно такое общение проходит по стандартному сценарию. Сначала передающая сторона пытается назвать цвет, используя абстрактные цветовые категории — наименования основных цветовых тонов и малое количество градаций светлоты. Например, «светло-зелёный». И хотя под это описание подпадает уйма цветовых оттенков, положительный эффект есть — собеседник настраивается на поиск только оттенков зелёного с небольшими вариациями в сторону соседних тонов или светлот.

Предположим, что подразумевался «фисташковый». Если и передающий, и принимающий пользуются этим наименованием, то договориться им будет легко. Предметные цветовые категории — общепринятый способ описания цвета сопоставлением с конкретными объектами: «морковный», «свeкольный», «шоколадный», «салатный», «морской волны», «кофе с молоком» — всё это ассоциации, взывающие к жизненному опыту.

Если же общей цветовой категории у общающихся не нашлось, остаётся единственный способ — синтез временной цветовой категории. Процесс этот итеративный, на каждом этапе собеседникам придётся сверять предположения. Главная проблема анализа и описания цветов: мы воспринимаем их лишь в сравнении друг с другом или некоторыми эталонами. Поэтому объяснения цветов обычно сводятся к описанию отличия целевого цвета от ближайшего эталона. Если визави никогда не видел ни «фисташкового», ни даже самих фисташек, то объяснение может пойти от более простого цвета «зелёного яблока» через осветление и описание отклонения цветового тона в сторону жёлтого или голубого. Промежуточные поверки можно делать с «салатным» (как более жёлтым) и «морской волны» (более голубым).

Стандартные операции, которыми пользуются при синтезе цветовой категории: взятие среднего между двумя известными категориями, смещение в сторону абстрактного цветового тона (например, «чуть-чуть голубее»), манипулирование светлотой (светлее/темнее), насыщение и разбеливание цветового тона и, наконец, синтез цветов известным обоим собеседникам способом (например, пигментами подмешать больше жёлтого или синего, а в офсетной печати добавить 10% «пурпурного»).

Полученная цветовая категория, если не имеет простого «опредмеченного» значения, не закрепляется в языке и утрачивается, реализуя, по-видимому, естественный отбор необходимых цветовых категорий. Но тогда возникают вопросы.

Если сравнение, анализ и описание цветов опираются на определённый предмет, то, может быть, есть предметы-носители и для абстрактных цветовых категорий (красного, жёлтого, зелёного и т. д.)? Нет-нет, я не про кровь, солнце и траву, которые первыми приходят на ум в силу способа обучения детей цветовой практике. А не может ли статься, что абстрактные цветовые категории существуют сами по себе, например, в силу особенностей строения нашего зрительного аппарата? Тогда 6 основных цветовых категорий можно рассматривать как 3 дополнительные пары, продиктованные тремя видами наших зрительных рецепторов — красно-, зелёно- и сине-чувствительными колбочками.

А почему список абстрактных цветовых категорий не увеличивается со временем? Они не нужны или невозможны? И почему мы решили, что в радуге 7 цветов, а не 6, как считают в некоторых странах?

Впрочем, недоумевающий читатель уже задаётся вопросом, а к чему все эти странные рассуждения? К тому, что цветовые модели и инструменты цветокоррекции, которыми мы пользуемся или только будем, основываются именно на способе мышления. Сразу становится понятной распространённость и удобство цветовой модели «цветовой тон, насыщенность, светлота» HSL (HSV/HSB). Вспомните инструменты Photoshop: команды Hue/Saturation и Selective color. Что это, как не реализация естественного способа описания, а следовательно, и коррекции цвета?! Только в первом случае коррекция сообщается в «удобной» модели HSB, а во втором — в «практической» CMYK.

Лучшее понимание механизмов цветовосприятия позволит создать более совершенные инструменты. Трудно выполнить коррекцию, если нельзя сформулировать, в чём она должна состоять.

Об авторе: Александр Миловский (www.milovsky.ru), эксперт по цветокоррекции и обработке изображений, преподаватель Санкт-Петербургского политехнического университета, сертифицированный эксперт Adobe.