Слишком дорогое удовольствие?

В сентябре 1622 года армия императорского полководца Тилли взяла штурмом Гейдельберг — столицу объявленного вне закона курфюрста Пфальца и родину старейшего университета Германии. Подсчитав награбленные ценности, новый владелец этих земель баварский курфюрст Максимилиан искренне обрадовался, что не придётся отдавать долю папе римскому, который частично профинансировал поход. Ещё до штурма к нему явился посланец Ватикана и заставил дать одно обещание. Даже не надейтесь откупиться золотом и серебром, а настоящее сокровище оставить себе, — ясно дал понять представитель папы, — Григорию XV нужен не презренный металл, а знаменитая Библиотека Палатина.

Георг Браун и Франц Хогенберг. Вид города Гейдельберга. Между 1572 и 1618 гг.

Осада и взятие Гейдельберга императорскими войсками под командованием Тилли, сентябрь 1622 года

Папа Григорий смотрел в корень: в условиях Тридцатилетней войны и сопутствующего экономического кризиса даже ценные металлы быстро обесценивались, а вот книги — особенно редкие старинные манускрипты, впрочем, и роскошные печатные издания тоже — не только не теряли стоимость, но даже росли в цене. Некоторые рукописи Палатины стоили буквально дороже золота. Поэтому, захватив Гейдельберг, Тилли чуть ли не первым делом взял библиотеку под надёжную охрану — до прибытия человека из Рима.

Конечно, в этот раз понтификом руководила не только банальная жажда наживы. Это был образованный человек, интеллектуал, осознававший уникальность и культурное значение Палатины. Что, впрочем, не отменяло трезвого расчёта; ведь именно так на протяжении столетий относились к книгам те, кто мог себе их позволить. Богатые и высокопоставленные, сильные мира сего. Каждая рукопись, тем более иллюминированная, — это не только и даже не столько носитель информации, сколько выгодная инвестиция. Сокровище, которое постепенно растёт в цене.

Когда на исходе Средневековья появились печатные книги, отношение в целом не поменялось. Библия Гутенберга стоила 46 гульденов в бумажной версии и целых 100 в пергаментной. 100 гульденов — в те времена это стоимость хорошего городского дома или приличное содержание для одного человека в течение пяти лет. Да, рукописная пергаментная библия того же класса могла стоить и 500 золотых, но всё же печатная книга пока что оставалась роскошью, недоступной простым смертным.

Золотой флорин 1347 года

Рейнский гульден начала 15 века

Современным историкам очень трудно судить о ценах того времени. Во-первых, запутывают разнообразие монет и сложность обменных курсов. С 13 века в Европе распространились монеты с содержанием золота примерно в 3,5 грамма, плюс-минус. Назывались они в разных странах флорин, дукат, цехин, гульден, экю, имели различную чеканку, но такой вес и размер были признаны наиболее удобными для финансовых операций. Однако пресловутый «плюс-минус» не позволяет считать цены в этих монетах эквивалентными: где-то содержание золота было 3,2 грамма, где-то 3,7, иногда три гульдена равнялись двум дукатам, иногда четыре гульдена — трём дукатам. Да и гульдены могли быть разными — рейнский, мейссенский и т. д.

Другой важный вопрос — покупательная способность золотой монеты. Какие выводы может сделать современный человек, если сообщить ему, что на один гульден можно купить столько-то сена для лошади, столько-то гусей или столько-то свечного воска? А никакого универсального калькулятора валют для перевода тогдашних монет в современные рубли, доллары или евро не существует. Или попробуем объяснить человеку второй половины 15 столетия — времён Гутенберга — что такое тысяча рублей. 10–15 литров молока, чуть больше сотни яиц, литр неплохого вина, если покупать в лавке, порция еды в ресторане, то есть, конечно, в таверне… Но всё меняется, если сказать ему, что на тысячу рублей можно купить книгу. Целую толстую книгу! С цветными иллюстрациями! С обложкой, с переплётом! Выходит, это огромные деньги.

Наконец, проблема недостатка информации. Скажем, есть распространённое мнение, что появившиеся в 1450-х годах печатные книги стоили намного дешевле рукописных. В четыре-пять раз. А возникло оно на основании лишь одного письма — в 1467 году епископ Иоганн Аларийский писал папе Павлу II, что ему удалось приобрести некие печатные издания по цене почти в пять раз ниже, чем они обычно стоят в рукописном виде. При этом сохранились, например, и записи книготорговца Петруса Митте из Рима, свидетельствующие о том, что печатные книги поначалу были так же или почти так же дороги, как рукописные. В конце 1450-х или начале 1460-х годов папская библиотека приобрела рукописное издание «Писем Иеронима» за 10 дукатов, их первое печатное издание 1463 года стоило те же 10 папских дукатов или 12,5 рейнских гульденов. Это, кстати, очень много. Но уже в 1484 году «Письма Иеронима» продавались в Венеции всего за 2 дуката, в 1489 году в Германии — за два гульдена, а десять лет спустя — уже за один гульден.

Библия из типографии Иоганна Ментелина, 1461 год

Первые двадцать лет после изобретения книгопечатания печатная книга не слишком уступала в цене рукописной, но затем стала быстро дешеветь. В Италии в 1480 году средняя стоимость страницы упала вполовину или даже на две трети по сравнению с 1470 годом. Но всё равно — это были слишком большие деньги. Пусть в 1461 году Библия из типографии Иоганна Ментелина стоила уже не 46, а только 12 золотых, но эта сумма превышала годовой доход писца, который зарабатывал существенно больше других ремесленников той эпохи. Пусть в 1522 году за переведённую на немецкий язык Библию Лютера типограф Мельхиор Лоттер просил всего полтора гульдена, но это ведь годовой заработок горничной. На полтора гульдена можно было купить на выбор: двух телят, 6 овец, 15 гусей, 220 селёдок, 1300 яиц. У издателя Петера Драха в 1484 году Библия стоила 5 гульденов, а популярный душеспасительный трактат Speculum humanae salvationis всего полтора гульдена, причём в переплёте. Но в те времена повар получал не больше 6 золотых в год, рабочий вол стоил примерно 4 золотых, а хорошая верховая лошадь — от 12 до 20.

Даже несмотря на существенное удешевление, цены на книги оставались откровенно завышенными. Достаточно упомянуть, что типографы и книготорговцы 16 века могли рассчитывать в среднем на 50% чистой прибыли, а во второй половине 15 столетия, когда в городах Европы только открывались первые типографии — на 100% и более. Это серьёзные суммы, ведь типография — чрезвычайно капиталоёмкий бизнес. Её владелец — человек, как правило, богатый, и даже её работники — часто самые высокооплачиваемые подмастерья в городе. Основывалось такое богатство на древнем и общераспространённом представлении о том, что книга — это нечто редкое, ценное и дорогое. Она просто не может стоить мало.

Но в 16 веке представления поменялись. Уже в 1500 году читать в Европе умело значительно больше людей, чем пятьдесят лет назад. Затем грянула Реформация, Мартин Лютер и его сподвижники заговорили о том, что каждый христианин должен сам читать Библию, а не слушать пересказы священников. Открылось множество школ, расширились ранее небольшие университеты. Появились новые виды печатной продукции, близкие к повседневной жизни обычных, не слишком учёных людей: молитвенники, песенники, кулинарные книги, календари, астрологические предсказания, новостные листки, которые через много десятилетий превратятся в периодическую прессу. А к середине столетия созрели предпосылки и для относительно массового книгопечатания. Книги перестали считаться роскошью.

При этом непосвящённого человека взгляд на цены может повергнуть в недоумение: один, два, три гульдена или, например, флорина — неужели книги не стали дешевле? Конечно же, стали, и намного. Просто 16 век — это век дикой инфляции, когда хлынувшее из заморских колоний в Европу золото и серебро обесценивало деньги, а многочисленные войны — как религиозные, так и самые обычные — приводили тут и там к ограничению производства и товарному дефициту. Если ориентироваться, скажем, на заработок университетского профессора с факультета свободных искусств (преподаватели юридического и медицинского традиционно получали больше), то в конце 15 столетия и даже ещё в 1510-х годах он составлял около 50 гульденов в год — и эта сумма считалась очень приличной. В 1530 -х годах профессора могли рассчитывать уже на 100 гульденов, в 1540-х и 1550-х нередко даже на 150. А вот к концу века на 150 гульденов было уже не прожить.

Столько зарабатывал, например, с 1594 года будущий великий учёный Иоганн Кеплер на своём первом рабочем месте в качестве начинающего профессора математики Высшей школы Граца — и считал эту сумму оскорбительно низкой, ведь его предшественник получал двести. Впрочем, через несколько лет и двухсот гульденов на безбедную жизнь уже не хватало, после того как он завёл семью. Респектабельная жизнь для учёного первого десятилетия 17 века начиналась примерно с пятисот гульденов в год — именно такое жалованье определили Кеплеру на посту придворного математика и астронома императора Рудольфа II.

Поэтому одна-две золотых монеты за книгу — это не так уж много, особенно если речь о серьёзном издании. Мы знаем, что вышедший в 1543 году монументальный труд Николая Коперника «О вращениях небесных сфер», явивший миру гелиоцентрическую теорию и положивший начало революции в астрономии, продавался всего за один гульден. В приличном переплёте — за полтора. Для раскупивших тираж профессоров математики, астрономии и прочих наук это 1% годового заработка или даже меньше, для студентов — годовой взнос за обучение в университете. В данном случае возможен даже перевод на современные деньги: сегодня немецкие профессора получают 70–85 тысяч евро в год, а годовой взнос в университете составляет 600–700 евро, то есть книга Коперника стоила бы около 700 евро.

Анатомический атлас Андреаса Везалия, 1543 год

Дороже приходилось платить за иллюстрированные издания — впрочем, как и сегодня. В 1556 году анатомический атлас Андреаса Везалия, ознаменовавший собой ещё одну революцию — на этот раз в медицине, — продавался за 2,5–3 гульдена. Справедливая и даже комфортная цена, учитывая обилие дорогих детализированных гравюр. Современный эквивалент этой цены составил бы примерно полторы-две тысячи евро, но интересно, что в наше время некоторые медицинские книги в Европе действительно стоят столько и даже больше, их спокойно покупают те же самые университеты, которые когда-то приобретали книгу Везалия.

Напечатанный в 1579 и 1584 годах антверпенским издателем Кристофом Плантеном знаменитый атлас Theatrum Orbis Terrarum Абрахама Ортелия, популярные карты из которого до сих пор широко продаются в виде постеров, предлагался в книжной лавке Плантена за 9 гульденов в чёрно-белом исполнении и за 19 в цветном. В Нидерландах шла война, инфляция делала своё дело.

И всё же в любой год богатого на потрясения 16 века в книжных лавках Европы можно было найти целый список доступных и массовых (по меркам того времени) изданий ценой меньше одного или даже половины золотого. Те же «Центурии» Нострадамуса, широко продававшиеся во Франции с 1555 года. Печатались такие брошюры на дешёвой сероватой бумаге убористым, не всегда чётким шрифтом. По цене они в десятки и даже сотни раз отличались от других книг — из премиум-сегмента. Тех, для которых выбирались крупные форматы, самая роскошная бумага или даже пергамент, эксклюзивные шрифты. Чьи иллюстрации и переплёты являлись настоящими произведениями искусства. Причём речь не об изделиях, выполненных на заказ в единственном экземпляре, как в Средневековье, а именно о тиражах.

Самый знаменитый такой пример в 16 столетии — Полиглотта, многоязычная Библия, выпущенная в 1572 году в Антверпене Кристофом Плантеном в четырёх ценовых категориях. На самой дорогой бумаге из Италии в формате in folio с широкими полями и иллюстрациями ручной работы отпечатали 10 роскошных экземпляров по 200 гульденов каждый (цена без переплёта, который мог стоить ещё столько же). За них чуть не передрались самые богатые библиофилы Европы. Следующая категория — 30 экземпляров на дорогой бумаге из Германии по цене 100 гульденов, для продажи обычным состоятельным клиентам. 200 экземпляров напечатали на бумаге из Лиона по цене 80 гульденов и 960 — на обычной бумаге по цене 70 гульденов. Стоит заметить, что один экземпляр насчитывал 7000 страниц и включал в себя восемь томов — цена в 9–10 золотых за толстый том представляется хоть и высокой, но не заоблачной. Для понимания, много это или мало: в тот год хорошо оплачиваемый сотрудник типографии в Антверпене зарабатывал около 150 гульденов.

200 гульденов за Полиглотту — на самом деле это ещё недорого. Пятью годами ранее баварский герцог Альбрехт V заплатил 800 (!) флоринов за трактат Пауля Гектора Майра по боевым искусствам, а в нём всего два тома и чуть больше 600 иллюстраций. Правда, трактат был рукописным и изготовлен всего в трёх экземплярах. А вот персоны не столь знатные и состоятельные, вроде мелкой аристократии и городского патрициата, с удовольствием заполняли свои библиотеки роскошными печатными изданиями греческих и римских классиков, иллюстрированными Библиями, а иногда и научными трудами. Приобретая книгу — то есть несшитые листы — покупатель мог заказать раскрашивание гравюр и сам определить стоимость переплёта.

Да, в те времена книги могли невероятно различаться по цене и качеству, но было в Европе место, где встречались книги всех ценовых категорий, — Франкфуртская книжная ярмарка. Она удобно расположилась на полпути между Италией и Нидерландами, Испанией и Польшей, в самом центре Германии и Европы. Реки Майн и Рейн — важные транспортные артерии. В самом городе книг печаталось мало, а первая постоянная типография появилась только в 1530 году. Там не было университета, не было знаменитых учёных или гуманистов. Но туда стремились все типографы из крупных центров книгопечатания: Парижа, Лиона, Венеции, Страсбурга, Нюрнберга, Базеля, Антверпена. А со временем даже из Лондона, Эдинбурга, Кракова. Именно здесь происходила презентация всех новых изданий.

Количество участников и посетителей ярмарки может показаться небольшим по современным меркам — всего пара сотен человек. Но все они приезжали с сопровождающими, так что мероприятие получалось обстоятельным и многолюдным. Например, в 1579 году Кристоф Плантен привёз шесть больших ящиков книг — 67 изданий общим тиражом 5212 экземпляров. Самые крупные издатели устраивали во Франкфурте собственные склады продукции и лавки. Гостями ярмарки были знаменитые учёные, гуманисты и реформаторы, именно здесь пополняли свои библиотеки герцоги и курфюрсты, а также все университеты.

Каталог Франкфуртской книжной ярмарки за 1573 год

Каталоги ярмарки — интереснейший исторический источник. Легко заметить, например, что в них не указаны цены. В сегодняшней Европе на каждую книгу при издании устанавливается единая розничная цена, она печатается уже в типографии сзади на обложке. Однако до 18 века, когда стали делаться первые попытки регулирования книжного рынка, одна и та же книга никогда не стоила одинаково в разных городах. Дешевле всего её, естественно, можно было приобрести в месте издания. Несколько дороже на ярмарке. Дальше — цена росла из-за транспортных расходов, перепродажи, других факторов. Оптовая цена была ниже розничной, но скидки оптовым покупателям издатели делали разные. Так, известно, что Плантен давал базельским книготорговцам скидку в 12–15%, лейпцигским и франкфуртским 16%, а вот торговцу Миллеру из Аугсбурга, покупавшему крупные партии, 20–25%.

В целом цена книги определялась не её содержанием или популярностью автора, а количеством страниц. Что логично: больше бумаги, больше чернил, больше человеко-часов на печать — выше цена. По тому же принципу платили и авторам. Никаких отчислений с продаж они не получали — просто продавали издателю текст. Впрочем, существовала и другая форма оплаты: автор получал от типографа оговорённое количество экземпляров для самостоятельной продажи. Если он посвящал книгу меценату или властям какого-то города, то в виде приятного бонуса мог рассчитывать на вознаграждение. Скажем, автор знаменитой зоологической энциклопедии Historia Animalium (1551–1558) Конрад Гесснер посвятил городскому совету Цюриха один из её томов — о четвероногих тварях, — за что получил ежегодную пенсию в размере 10 вёдер вина и 20 мальтеров зерна.

Те же принципы сохранялись и в книгопечатании 17 столетия, продолжавшего развиваться в сторону массовости и удешевления. Правда, одновременно страдало и качество. Удивительно, но издания второй половины 15 и начала 16 века сегодня в основном сохранились и выглядят гораздо лучше, чем книги конца 16 и первой половины 17 века! Последние — это потемневшая бумага и выцветшие чернила. Очень плотный шрифт, минимальное расстояние между строчками, узкие поля — в общем, сделано всё, чтобы вместить на страницу как можно больше букв. Издатели и типографы отчаянно стремились сократить производственные расходы. Волшебное слово «оптимизация» ещё не прозвучало, но ведь они жили в тех же реалиях инфляции, экономических кризисов и Тридцатилетней войны, что и все остальные.

Впрочем, тут речь, скорее, о печати для широкого потребления. Были и другие издания — красивые, качественные и дорогие, которые попадали в руки состоятельных покупателей и библиотеки вроде Палатины. Да, а что же с ней случилось?

Уже 22 октября в Гейдельберг прибыл папский уполномоченный Лео Аллацци, которому предстояло принять драгоценный дар и отправить его в Рим. Вывезти огромную библиотеку целиком представлялось задачей нереальной. Григорий XV приказал взять все без исключения рукописи, а из печатных книг отобрать, во -первых, самые ценные и, во -вторых, самые редкие, а также издания, которые трудно найти в Италии.

С этой задачей Аллацци справился уже к декабрю, но тут возникли непредвиденные сложности. Никто из гейдельбергских ремесленников не соглашался заняться упаковкой книг и подготовкой их к транспортировке. Ни один! Они отговаривались отсутствием досок, верёвок, гвоздей, ткани… Город ведь разгромили и ограбили… Но дело было, конечно, не в этом. Пришлось приглашать людей из Франкфурта, Шпайера, Вормса, со всеми инструментами и материалом.

Наконец, 196 ящиков книг, погруженные на мулов, отправились в сторону Альп. Чтобы сократить вес поклажи, многие книги вырвали из переплётов. Аллацци, кстати, не ограничился Палатиной, а прихватил немало книг из других библиотек: курфюрста, канцелярии, университета и даже частных лиц. Из-за плохой погоды караван достиг озера Комо лишь 25 мая 1623 года, дальнейшее путешествие по Италии тоже заняло много времени. Между тем 8 июля скончался Григорий XV, так и не дождавшись вожделенной библиотеки, так что Аллаццо потом пришлось долго ждать возмещения транспортных расходов. 9 августа он сдал в Ватиканскую библиотеку 184 ящика — 3500 манускриптов и 12 000 печатных книг. 12 ящиков оставил себе, видимо, в качестве вознаграждения за эту миссию.

Столетия спустя, уже в середине 19 века, немцы потребовали у Ватикана возвращения национального достояния. Разразилась полемика в прессе, закипели споры в интеллектуальных кругах, но результата всё это не имело. Ценность книг Палатины уже не определялась ни качеством и стоимостью производства, ни даже их древностью. Иногда книги приобретают политическую ценность. Если отправить библиотеку обратно в Гейдельберг — кто ещё может потребовать возврата вывезенных когда-то книг? Палатину Ватикан так и не вернул.