Из вольера для оптимистов

Февраль. Достать чернил и плакать… Б. Пастернак

Ближе к сорока возникает острое желание быть белым и пушистым. В смысле — никого не раздражать. С умными людьми соглашаться сразу, не проверяя их аргументы на прочность алгеброй и логикой. Обещания выполнять вовремя, не взирая на встречные невыполненные. На работе работать, а не отвлекаться на проблемы детей в школе, звонки уволенных друзей и брошенных негодяями подруг, не бежать к врачу от высокого давления и мигреней, не мечтать о пенсии… Дома отдыхать — то есть непосредственно общаться с семьей, а не вести ожесточенную дискуссию с коллегой на тему «дать ли рассрочку на сто миллионов и сто лет потрясающему клиенту, которому все банки и лизинговые компании уже отказали, не из-за его финансового состояния, а из-за положения в мировой экономике» (в разгар дискуссии часы неумолимо показывают полночь). Очень хочется жить нормально, а тут кругом кризис… Приходится отложить белость и пушистость до лучших времён — по расчётам оптимистов, месяцев на девять, а пессимистов я вообще не люблю, скучно с ними.

Вот только Новый год отпраздновали и православное Рождество, всё, вроде бы, начало налаживаться… Бац — каникулы закончились! Похмелье, господа. Лица кругом озадаченные и напряжённые — процентные ставки подросли, требования к заёмщикам ужесточились, количество заказов уменьшилось. Знать бы того крайнего безответственного гада, из-за которого всё началось, мы бы ему, конечно, наваляли, но он замаскировался и никак себя не идентифицирует. Поэтому приходится жить в той действительности, которая есть, и решать вопросы по мере их поступления, а не заниматься поиском крайних. Наступило время мобилизации внутренних ресурсов. Победят сильнейшие — духом, кошельком, у кого что.

Набор мер, при всём богатстве выбора, более-менее стандартный: сократили издержки — отказались от лишних людей и метров, привели маркетинговые бюджеты в адекватное состояние, вспомнили, что множество узлов можно распутать с помощью имейлов и телефона, а не только при личных встречах в экзотических местах. Все стали обращать внимание на цифры после запятой и вспомнили, что 9 и 9,99 — большая разница, особенно если потреблять по много штук и часто. Копейка начала активно беречь рубль, а цент — доллар: утверждение распространяется на все валюты и приводит к некому положительному итогу. Да не станет финансовый кризис эмоциональным! Небольшая прибыль — уже радость.

На родных полиграфических просторах штиль и пасмурно. Многие типографии из трёхсменного режима по 8 часов уходят в двухсменный по 12 и даже планируют работать в две смены по 8. Озадачились интенсификацией труда все — от малых до гигантов. Фонд заработной платы пошёл на убыль, и вчерашние выпускники уже хотят зарплату согласно дефициту рабочих мест, а не ту, что позволит покрыть их загадочные потребности. Многие стали бережнее относиться к основным средствам производства, снова в чести профилактические работы и ремонты по графику. Теперь у большинства здравый смысл побеждает жадность: коровку-то нужно не только доить, но и кормить.

Кризис сильно прочищает мозги. Розовые очки становятся немодным аксессуаром, а ответственность и способность принимать решения ценятся всё выше. Ничего страшного не происходит — паникёров к стенке (всех, без исключения). Слабонервным удалиться — из офиса, с производства, с рынка, к чортовой бабушке. Обстановка оздоравливается.

Если кто не знает: «кризис» с греческого переводится как «решение», а в китайском обозначается двумя иероглифами — «опасность» и «возможность»; остальное тонкости перевода — хотите «возможная опасность», а хотите «опасная возможность». Мне нравится второй вариант, но я из вольера для оптимистов.

Для пессимистов тоже есть хорошие новости: если вы совершали ошибки не с бухты-барахты, а планомерно и систематически, то кризис не принёс вам никаких неожиданных неприятностей — все идёт по плану.

Об авторе: Ирина Иоаннесян (irina@hgs.ru), генеральный директор холдинга ECS Print.