Полиграфическая Республика Иран

Таксист в аэропорту Тегерана был одет в форменную рубашку и уверенно знал по-английски только слово taxi. Он долго вглядывался в адрес отеля (там так и было написано — Hotel Address) на моём смартфоне, потом сказал, что это вообще не адрес и стал куда-то звонить. Поговорил с какой-то барышней, попросил меня назвать имя и показать паспорт и всё это продолжая разговор по телефону. Потом протянул мне телефон и ещё раз попросил назвать своё имя. Что это было? Наконец в письме из отеля рядом с «неадресом» таксист увидел его название. Это помогло, мы наконец-то поехали.

На первом этапе самое большое непонимание вызвал курс валюты: я отдал на втором этаже аэропорта в пункте обмена 200 долларов, кассирша в хиджабе мне вручную отсчитала пачку местных риалов: всего 60 купюр, каждая — достоинством в 1 миллион, на ней выделено было «100». «Сто» чего — не ясно. Таксист попросил пять таких бумажек за сорокаминутную поездку. Потом, уже с калькулятором, я прикинул, что миллион риалов — около 3,5 долларов. Или 35. Наверное. Много это в Иране или нет — я понятия не имел. Не хватало культурного контекста.

Моя переводчица Диана наполовину — русская, наполовину — иранка. Вместе с ней из отеля опять на такси мы отправились в Международный выставочный центр. В Тегеране есть и метро (хорошее, с китайскими поездами), и автобусы (выглядят не очень), но из-за очень низкой цены на бензин — при очень низком его качестве — поездки выходят не сильно дешевле, чем на такси. На улицах много мопедов, которые ездят по каким-то своим правилам — по встречной полосе, выезжают на перекрёстки, катятся по пешеходным тротуарам. Основу автомобильного парка составляют машины французских марок — тут построены их заводы. Не знаю, продолжают ли их выпускать: мне показалось, что почти всем увиденным транспортным средствам лет по 25, не меньше. Попадаются и новые китайские, японские авто, но их очень мало. Вот и наше такси — маленькая «пежо» или «рено», в которой некуда деть колени. Мы взбирались на ней в горы — там меньше городского смога (вот он — некачественный бензин!) и находятся самые престижные районы Тегерана. Сам город разбросан по площади в 700 км² и постоянно увеличивается в размерах — к нему присоединяют всё новые окрестные районы: сейчас тут оценочно живёт столько же народу, сколько и в Москве (официальные цифры меньше).

Выставочный комплекс большой, одновременно с Iran Print Pack & Paper — в восьми павильонах — проходит ещё и текстильная выставка Iran Tex — ещё павильонов десять. И это ещё не все здания комплекса были задействованы. На Iran Tex я быстрым взглядом успел заметить множество стендов с пряжей и чуть меньше с тканью — это всё, задерживаться там не стал. Боялся, что не успею посмотреть на полиграфистов, ведь их, судя по каталогу, было около 300 компаний. Некоторым не хватило места в павильонах или их оборудование туда не влезло, и они стояли под шатрами на улице. Многие стенды — и очень большие — были заняты типографиями, которые специализируются на упаковке. Возникло ощущение, что это единственный развитый сегмент полиграфического рынка. Я хотел договориться с кем-нибудь из этих типографий, чтобы съездить к ним на производство. Увы, многие оказались вообще не из Тегерана, а местные не готовы были меня принять, потому что… все их специалисты работали на выставке и не могли отлучиться. Но по рассказам это были довольно крупные предприятия, с несколькими печатными машинами, флексографскими и офсетными.

Немало было оборудования иранского производства, оно не было очень сложным и предназначалось в основном для упаковки: конвейерные ленты, различные подъёмники, машины для оклейки скотчем коробок с клапанами, ламинаторы… Было представлено оборудование и посерьёзнее, но сложилось впечатление (которое потом подтвердилось из авторитетного источника — местным журналистом Александром), что оно сделано либо полностью в Китае, либо привезено в Иран крупными блоками и собрано уже здесь. Особенно меня поразило, что в Иране есть производитель бумагоделательных машин. Кто хоть раз бывал на подобном предприятии, знает, что это огромная линия, которая может тянуться на добрый километр, и что двух одинаковых машин не бывает: каждая делается под заказ и по своей спецификации. Так вот иранцы, по словам их представителя, реализовали… 80 таких проектов, один из них — в Турции. Тут нужна оговорка, что машины эти предназначены для производства недорогой бумаги для слоёв гофрокартона, где требования к качеству заметно ниже, чем к полиграфическим сортам. Тот же журналист подтвердил мои догадки, что и это оборудование делается с заметным участием китайских комплектующих. Как же удаётся успешно их продавать, в том числе за границу? Выигрыш достигается за счёт близости к покупателю и низкого уровня зарплат в Иране, что помогает снизить издержки на производстве. И да, это именно то, о чём вы подумали: когда поставки оборудования из стран условного Запада прекратились, иранцы «импортозаместились» оборудованием из Китая, своих серьёзных производственных площадок не возникло.

Так что насчёт иранской бумаги? Она была представлена на выставке парой комбинатов, но опять основное внимание было на бумагу для слоёв гофрокартона и немного — на коробочный картон. Офсетная бумага была в не самых популярных у нас граммажах — 70, 120, но меня сразу предупредили, что в Иране дефицит её, поэтому вывоз «офсетки» из страны запрещён. И проблема не в машинах, а в отсутствии сырья: своего волокна нет, почти всё приходится импортировать. В тех трёх офсетных типографиях, в которых я смог побывать, печатают почти только одну картонную упаковку, а все материалы, включая краску и картон — китайские, что, кажется, никого не расстраивает: я специально спрашивал, но никто не похвалил иранскую бумагу, а кто-то — и не видел такой никогда.

Никакой автоматизации процессов в типографиях я не увидел, вместо АСУ — тетрадочки с записями, но на выставке был иранский поставщик решений по автоматизации — что-то в этом направлении делается. Оборудование в типографиях довольно старое, самые новые машины — середины 2000-х годов. Остальное — тигельные и стоп-цилиндровые машины, КБС, проволокошвейки — сильно старше. И видна очень большая приверженность брендам: абсолютно все печатные машины, которые я увидел, — Heidelberg, все резальные — Polar, фальцовки — Stahl, КБС — Müller Martini. Единственный CtP, который я повидал, — тоже с шильдиком Heidelberg, но пластины, разумеется, китайские. Если печатная машина с пультом, то он будет на немецком языке — вряд ли работники типографии его понимают, скорее — выучили по памяти, какие кнопки за что отвечают. Большая часть машин — формата 52, я видел одну полуформатную с 4 секциями и несколько такого же размера двухкрасок. Но эти типографии находились в центре города, две — в подвалах домов, на очень тесных площадях, наверное, поэтому у них не было машин побольше.

Обычный тираж — около 5 тыс. экземпляров, и это, как правило, упаковка — какие-нибудь коробки разных размеров, и все без исключения с отделкой: наиболее популярны горячее тиснение фольгой и выборочное лакирование на УФ-принтере. Только в одной типографии печаталась и собиралась на клей книжка — японские комиксы-манга на английском языке, в выходных сведениях было указано «Printed in Canada». Переводчица Диана очень удивилась, что такое вообще могут печатать в Иране, и выпросила себе один экземпляр, мне книгу не подарили, думаю, решили не связываться с иностранцем.

Раньше в типографиях работали круглосуточно, как рассказал мне владелец одной из них, теперь у них — 10-часовые смены и один государственный выходной — пятница (раскрыта загадка, почему выставки проводятся в субботу-воскресенье!). И вот причина, по которой именно упаковка превалирует, — Исламская революция 1979 года. После неё перестали выпускать книги, газеты, журналы — Корана было достаточно. Сейчас постепенно печать книг возвращается: я побывал в магазине — очень много изданий на персидском языке, сам магазин расположен в престижном районе и выглядит соответствующе. Но упаковку уже не догнать. Кстати, одна из упаковочных флексотипографий (с машиной Comexi FPLUS) — Farachap — имеет даже представительство в Москве: они печатают в Иране для России многослойную упаковку, например, для чипсов. Что такое Fara — я не спросил, но chap — означает «печать» и читается как «чоп»: может, имитирует звуки печати «чоп-чоп-чоп».

Что я совсем не встретил — это тяжёлых цифровых решений. Развитие «цифры» пришлось на годы санкций в Иране, поэтому массовым явление в полиграфии не стало. Бытовые принтеры — да, в уличных печатных салонах стоят принтеры классом повыше, но ничего серьёзнее нет. Журналист Александр (его прабабушка была подданной Российской Империи, служила в посольстве и после революции осталась в Иране) просто пожал плечами на мой вопрос про новые машины — санкции, они уже привыкли. Россия ещё только в начале этого пути.

Из отеля в аэропорт я ехал уже за 4 миллиона риалов — на один меньше, чем при приезде, — контекста поприбавилось.

Больше фотографий — в группе Publish Вконтакте