Прометей Пролеткульта

Судьба этого человека сама по себе — яркая страница того времени. Алексей Капитонович Гастев родился в Суздале в 1882 году. Учился в городском училище, а потом в Московском учительском институте. В 1901 году молодого студента захватила политика: он вступает в РСДРП, в 1902 его за политическую деятельность исключают из института, а в 1903 ссылают в Вологодскую губернию, откуда ещё через год он благополучно сбегает во Францию. Работа слесарем, делает первые литературные опыты; через год вернулся в Россию, в 1910 — снова Париж, в 1913 — снова Россия, а ещё через год — опять ссылка за политическую деятельность, теперь уже под Нарым, откуда, разумеется, тоже бежал. В общем, типичная одиссея русского революционера.

Грянула революция, и ещё через три года, когда отгремела гражданская война, и молодой республике понадобились не буйные головы, а специалисты, Алексей Гастев впервые заявил о себе как теоретик научной организации труда (НОТ). К тому времени, кстати, его уже знали и как поэта. Трудно судить о масштабе его литературного дарования, но масштаб его замыслов в другой — прикладной — области не вызывает сомнений: в 1920 году им был создан Центральный институт труда (ЦИТ) — научно-методический центр в области научной организации труда советского государства. С этого момента Гастев становится одним из тех, кто формировал новые принципы и подходы к организации труда в двадцатом веке.

Метод Форда

Ещё работая слесарем во Франции, а потом — в трамвайном депо в Санкт-Петербурге, Гастев присматривался и анализировал рабочие процессы, свидетелем которых он был. Как организован рабочий день, какая оптимальная производительность того или иного рабочего механизма, отчего происходят несчастные случаи на рабочем месте, где тот баланс между нестерпимой рабочей рутиной и удовольствием от хорошо выполненной работы, — всё это уже тогда занимало его чуть ли не больше всего. А теперь, руководя целым институтом, он мог погрузиться в изучение этих проблем не из праздной любознательности, но потому что это стало жизненно необходимо: страна практически аграрная, промышленность существует только в нескольких больших городах, пролетариат как класс пока ещё очень молод и не имеет тех традиций и навыков, которые уже веками существуют в Европе. Всё это надо было менять в кратчайшие сроки, была нужна новая доктрина производства, которая бы соответствовала ускоренной индустриализации и переустройству страны.

В 1928 году Гастев вступает в переписку с Генри Фордом. На заводах Форда на тот момент были самые передовые технологии рабочих процессов: конвейерное производство и невероятная механизация труда впечатляли размахом и эффективностью. И главное — сами методы управления производством были революционны: Форд платил своим рабочим очень высокие зарплаты, обращал много внимания на быт и гигиеничность рабочих мест, на его предприятиях поддерживалась демократичная атмосфера. Всё это не могло не привлечь внимания Алексея Гастева, он понимал, что у этого американца есть чему поучиться.

Вот только ещё за семь лет до этой переписки, в 1921 году в своей статье «Наши задачи» Гастев уже сформулировал программу «социальной инженерии», в которой были заложены принципы, вмещающие в себя производственные методы Форда, но при этом более всеобъемлющие и и заложившие развитие социального аспекта производства на десятилетия вперёд. Главный фактор развития организации труда — логика развития технологий, исходя из которой будут появляться новые типы рабочего человека. Каждый новый станок — своеобразная исследовательская лаборатория для поиска всё более рациональных и экономных решений рабочего процесса. Есть определённая методология машинной работы, которая легко поддаётся анализу, учёту массовых величин, нормировке, и в этом будет проявляться новая культура труда. Примерно так рассуждал Гастев в своей статье. Нельзя сказать, что он был уж таким одиноким провидцем, нет, исследования в этом направлении велись параллельно не только в СССР, но только через год на Западе появится сам термин «социальная инженерия», едва поспевая за энергичной деятельностью и теоретическими выкладками Алексея Гастева.

Гимнастика труда

Между тем на практике (а молодому государству нужна была как воздух именно эффективная практика) Гастев блестяще реализовывал свои социологические идеи: на предприятиях внедрялся сбор первичной информации, различными методами диагностировались параметры психологических коммуникаций в трудовых коллективах, проводились расчёты производительности труда — вся та методология, которая станет неотъемлемой частью производств уже в ближайшем будущем. Его Институт труда, тогда же, в 1921-м, получивший статус Центрального, подготовил более полумиллиона квалифицированных рабочих.

Но впереди была грандиозная работа по переустройству страны, и для этого нужен был мощный теоретический фундамент — совершенно новая доктрина управления производством, учитывающая социальные преобразования и достижения. Изначально Гастев отталкивался от извечного сравнения европейского опыта с российским, который был явно не в пользу российского. Почему-то европейские производства, при прочих равных данных, были построены эффективнее: не срывались сроки, намного меньше брака, а сам процесс труда не вызывал такого надрыва и раздражения, как на российских предприятиях. И, находя ответы на эти «почему», Гастев строил совершённое новое понимание процесса труда.

Всё дело в ритме производства. А этот органичный ритм зависит от настроя и сопутствующих навыков каждого работника. Гастев отмечал, что даже элементарная физиология, например, дыхание российских рабочих во время работы, отличается от их европейских коллег. Для российского работника характерно взяться за начало работы с большим энтузиазмом и скоростью, но уже к середине процесса происходило психологическое выгорание, что моментально сказывалось на скорости и качестве работы. В то время как в Европе работник подходит к началу работы в выдержанном и уже спланированном ритме, который равномерно распределён на все этапы работы. Наверное, было не очень приятно признавать такие недостатки соотечественников, но трезвый анализ этих отличий стал для Гастева материалом к построению новых принципов и самой культуры производства.

Работник нового типа должен понимать своё тело и развивать его возможности. Вообще, всё можно правильно рассчитать и натренировать, в том числе и психологические параметры в процессе работы. Нельзя себя изнурять и надрывать штурмовщиной, процесс работы надо предельно рационально и экономно планировать, учитывая всё, от чистоты рабочего места до грамотного распределения энергии между разными работниками единого коллектива. Работа — это прежде всего созидание, которое должно приносить удовлетворение, а главную помощь в организации рабочего процесса должна оказывать наука.

Как надо работать

Венцом его деятельности стали шестнадцать чётких правил, которые актуальны и по сей день. Которых, между прочим, придерживался и автор данного материала при его написании. Они просты и кажутся сейчас нам уж слишком очевидными, ну какое, мол, здесь может быть открытие… На самом деле, чтобы выкристаллизовать их, потребовались целая эпоха и жизнь такого человека, как Алексей Капитонович Гастев.