Всплеск интереса к готическим шрифтам, в ответ на который была опубликована статья «Черные буквы» (Publish, ? 2, 2002 г.), закономерно приводит к разговору о кириллических версиях готики.
Так повелось в последнее время, что любой интересный шрифт мы легко примеряем к кириллице, не задумываясь, а есть ли вообще на то основания. Сложилась система, при которой наши ведущие шрифтовые дизайнеры в первую очередь занимаются «кириллизацией» западных шрифтов. И мы, сами того не замечая, так уже к этому привыкли, что все шрифтовые наработки мира представляются нам сырьем для производства кириллических версий.
Может быть, в целом оно и неплохо. Но в применении к шрифтовой готике есть справедливое замечание: с исторической точки зрения кириллическая фрактура или текстура — абсурд. В России есть собственные «черные буквы» — устав и полуустав. Возникший в XI в. устав происходит непосредственно от греческого унциала. Полуустав — появившееся после середины XIV в. более свободное, легкое и быстрое письмо с небольшим наклоном. Именно оно стало основой наборного шрифта первопечатных книг. Издания, набранные полууставом, имеют характерный вид средневековой книги: черным, насыщенным, очень декоративным узором выглядит текст, заполняющий страницы. В структуре и судьбе устава и полуустава есть немало параллелей с европейскими готическими шрифтами. Как и в случае западного шрифта, художнику, создающему или использующему старославянский шрифт, не стоит забывать о его особенностях.
Как известно, старославянская азбука значительно отличается от современной. Письменность, созданная во второй половине IX в. братьями Кириллом и Мефодием, была основана на 43 буквах. Некоторые пришли из греческого языка и хорошо известны математикам: «кси», «пси», «омега», «тэта» (в кириллическом алфавите — «фита»), «дзета» (известная на Руси как «земля»), «ипсилон» («ижица») и «йота». Другие вымершие буквы соответствовали звукам, которые были когда-то в праславянском языке, но постепенно исчезли. «Юс малый» обозначал носовое «э», «юс малый йотированный» — звук «йэн», «юс большой» — носовое «о», а «юс большой йотированный» — звук «йон». Этих звуков не стало в русской речи уже к XI в., но буквы, несколько изменив свой смысл, еще долго сохранялись в письменном языке.
С развитием полууставного письма в кириллице появилось множество надстрочных знаков — ударений, знаков придыхания, буквенных сокращений. Первые наборные шрифты наследовали все это от рукописной традиции, в которой лигатуры и сокращения возникали и варьировались самым непринужденным образом. Про древнейшие рукописные книжные памятники можно сказать, что каждый из них имеет собственный набор знаков.
К началу XVIII в. в русском алфавите было уже 45 букв. В результате петровской реформы их осталось 38: исчезли греческие «омега» и «пси», буквы «юс большой» и «юс малый», а также производные от «омеги» лигатуры «от» и «ос». Вместо «е открытого» была введена современная буква «э», а современная «я» — вместо буквы «йа». Тогда же были введены европейские (арабские) минускульные цифры, заменившие принятое ранее обозначение чисел буквами (славянскую цифирь). В первопечатных книгах не было современных знаков препинания и пробелов между словами, а прописные буквы применялись только в начале абзацев. Кроме этого, при переходе к гражданскому шрифту были отменены практиковавшиеся ранее надстрочные знаки и знаки сокращений (титла).
Допетровская русская книга не знала такого понятия, как курсив (его не было и в европейских готических шрифтах). Ведь это только с момента петровской реформы привычное сейчас слово «антиква» стало применимо к кириллице!
В 1735 г., согласно постановлению Академии наук, из алфавита была исключена буква «кси» (вместе с «ижицей», которую позже восстановили), а в 1738 г. — «йота». Но появилась буква «й», а последней, в конце XVIII в., с легкой руки Н. М. Карамзина в кириллическую грамоту проникла буква «ё». Только над нею и расставляются точки в России с тех пор, как через двести лет после Петра I накатила новая волна революционных перемен. Тогда кириллица лишилась еще нескольких знаков, и алфавит стал таким, каким мы пользуемся сейчас.
Петровская реформа направила развитие кириллического шрифта в русло антиквы, а прежнее — полуустав — после реформы почти пере-сохло. Судьба европейского готического шрифта, спокойно работавшего в Германии до середины XX столетия, не была такой драматичной. До самой Октябрьской революции наборный полуустав в России существовал, но уже без активного развития, как бы в заповеднике. Он сохранялся в виде шрифтов Синодальной типографии, которыми издавалась определенная богослужебная литература.
Мы можем видеть эти шрифты в дошедших до нас изданиях из семейных библиотек — добротные, читаемые не только в крупных, но и в мелких кеглях, вполне пригодные для набора больших объемов слитного текста. Многие знаки симметричны, все — устойчивы; в них еще чувствуется прошедшая сквозь века (от греческого унциала и затем устава) неспешность, основательность и монументальность. Конечно, это не тот полуустав, которым писали в XIV в. Технология накладывает на шрифт свой отпечаток и свои ограничения. И все же к началу XX столетия российскими словолитчиками было создано немало шрифтов, которые были бы сейчас отнесены к группе старорусских и о которых современный потребитель абсолютно ничего не знает.
Несколько особняком в группе старославянских шрифтов стоит вязь — особый вид декоративного письма, сложное сплетение букв, нередко имеющих общие вертикальные мачты. Вязь появилась еще в греческой и византийской книге, но наибольшего расцвета достигла именно в России. Строго говоря, это не шрифт. Точное воссоздание вязи в виде шрифта едва ли возможно — да и какой смысл? Строчки вязи писались от руки, обычно киноварью и образовывали слитную полосу сложного прихотливого орнамента. Читабельность здесь была далеко не первой задачей. Тем не менее вязь послужила (и еще послужит) основой для изумительно красивых заголовочных наборных шрифтов.
С рождением формата OpenType технические препятствия на пути устава и полуустава в издательские системы практически исчезли. Теперь вполне возможно с большой степенью исторической точности создать работоспособный шрифт по правилам, действовавшим в древнерусской книге. Однако на смену техническим ограничениям пришли экономические. Разработка полного ансамбля исторических знаков, с учетом всех правил применения, с тщательным и творческим анализом первоисточников и аккуратным переносом на компьютер и формы, и функции — задача чрезвычайно трудоемкая. Простого энтузиазма здесь мало. Это не под силу даже группе очень упорных и талантливых людей. А спрос на исторический славянский шрифт, увы, не таков, чтобы обеспечить подобному проекту достойное финансирование. Перед нами ситуация, отмеченная во многих областях искусства и техники: хорошая вещь (в данном случае шрифт) кажется ненужной ровно до тех пор, покуда у нас ее нет…
 |
| 1 |
Старославянских шрифтов немного, и, может быть, именно поэтому их «экологическая» ниша очень узка. Это или строго профессиональная область — издание церковной литературы и литературных памятников, или реклама и упаковка, причем вполне сложившегося круга продукции. Почему-то возлюбили Ижицу соиздатели кефира, масла и простокваши (рис. 1). Нередко она «пахнет» квасом и хлебобулочными изделиями, а более современные и нарядные шрифты старославянского стиля встречаются в контексте вина и шоколадных конфет.
 |
| 2 |
Временами, например, в рекламной кампании 850-летия Москвы, Ижица подчеркивает чьи-то патриотические настроения. Но декоративные шрифты не подходят для профессионального применения (по причине, как минимум, технической — не тот набор знаков), а профессиональные старославянские шрифты практически не используются в рекламе. Слишком тесно связанные с Церковью, они вызывают невольное уважение, а может быть, просто ненужные рекламщикам ассоциации.
 |
| 3 |
Какие же старославянские шрифты доступны сегодня потребителю? Заглянем в каталоги.
Вот она, Ижица. Из каталога шрифтов компании ParaType нетрудно узнать, что ее прототипом были рисунки наборного полуустава типографии Российской императорской академии наук конца XIX в. В 1982 г. дизайнер Светлана Ермолаева вернула этим рисункам жизнь под именем шрифта Кириллица, а в 1988-м ею же для Отдела наборных шрифтов НПО «Полиграфмаш» на основе шрифта Кириллица была создана Ижица. Вот уже 14 лет длится триумфальный путь этого декоративного шрифта. Ижица всем до безумия надоела, ее много раз называли неестественной, слишком стилизованной, конфетной, пряничной — но есть в ней, по-видимому, нечто, точно отвечающее запросам массового невзыскательного пользователя. Впоследствии были разработаны другие цифровые шрифты в старославянском стиле, но серьезную конкуренцию Ижице ни один из них так и не составил (рис. 2).
 |
| 4 |
Дизайн-студией DoubleAlex в 1992-1997 гг. было создано семейство Благовест — шрифты, в которых формы и пропорции старославянской вязи служат скорее толчком для собственной фантазии авторов. Благовест 1 (Алексей Гунин, Алексей Чекулаев, 1992) имеет в составе не только кирилличесикй, но и латинский алфавит, который смотрится очень забавно. Благовест 7 (Алексей Чекулаев, 1994-1997) наводит на мысль о том, как бы выглядела вязь на экране с низкой разрешающей способностью (рис. 3).
 |
| 5 |
 |
| 6 |
Самых добрых слов заслуживает шрифт Евангелие, созданный (в одном начертании) художниками фирмы SoftUnion (Александр Шишкин, Никита Всесветский, 1994). Этот шрифт — добросовестное цифровое воплощение конкретного исторического прототипа (рис. 5).
Шрифт Псалтырь (Никита Всесветский, 1994) фирмы SoftUnion также создан в одном начертании в стиле вязи, имеет в составе буквы под титлами, «юс малый» и букву «йа». Нетрудно представить себе этот шрифт в заголовках книг подходящей тематики (рис. 6).
Названия Россия (Игорь Настенко, 1993) и Русский сувенир (Игорь Настенко, 1996) говорят сами за себя. За основу при разработке этих декоративных гарнитур, выпущенных в свет фирмой SPSL, опять-таки взята вязь (рис. 7).
 |
| 7 |
Итак, мы насчитали семь шрифтовых гарнитур старорусского стиля. Каждый, кто не понаслышке знаком с кириллическим шрифтовым наследием, поймет, насколько это мало. В списке отсутствуют целые группы или классы шрифтов. Совершенно не представлен в библиотеке цифрового шрифта устав. Нет ни одного текстового шрифта — а ведь и в Синодальной типографии, и в ранних памятниках книжной культуры полууставом мелкого кегля с успехом набирался слитный текст. Средневековые шрифты — изначально шрифты книжные, текстовые. Но в цифровой библиотеке сейчас представлены только заголовочные варианты. И Фита, и Евангелие нормально работают в кеглях не менее 14-16. Механического уменьшения, при котором тонкие детали рисунка начинают сливаться и пропадать, старославянский шрифт не допускает.
 |
| 8 |
Нет в каталогах и шрифтов, основанных на древней русской скорописи — а ведь библиотеки хранят образцы удивительных, редких по красоте почерков. Если европейские шрифтовые богатства освоены и оцифрованы примерно на 99,9%, то ситуация в кириллице прямо противоположна. Меня не удивит, если (пока российские дизайнеры дружно занимаются кириллизацией вчерашних «хитов» латиницы) за разработку кириллического наследия (рис. 8) примутся англичане или американцы…
 |
| 9 |
Но из грустного правила есть и приятные исключения. На конкурсе шрифтового дизайна «Кириллица'99» успешно дебютировал шрифт Перцов Скоропись, разработанный дизайнером Владимиром Перцовым. Но Скоропись — не воссоздание исторического образца, а опыт, поставленный художником, можно сказать, на себе самом. За основу шрифта взят собственный рисунок автора — попытка «вернуть гражданство кириллическим формам написания букв». Осмелюсь сказать, что от исторической скорописи шрифт оказался далек: все-таки влияние современности на то, как мы пишем и думаем, чересчур сильно для такого эксперимента (рис. 9).
 |
| 10 |
На той же «Кириллице'99» диплом «За совершенство в дизайне шрифта» был присужден московскому художнику И. Келейникову за шрифт Апостол (рис. 10). В авторской аннотации Иннокентий так формулирует свою позицию: «Я не собирался копировать тот или иной существующий образец. Я считал важным понять логику построения полуустава, выделить конструктивные черты, характерные для всех его вариантов, и, очистив от всего случайного, свести в один, «идеальный» полууставный шрифт».
При взгляде на Апостол в его «идеальность» верится, честно говоря, с трудом — линии знаков не производят впечатления единственно возможных. Посмотрите на букву «ф», например. А уж развеселые «головные уборы» букв «й» и «ё» не оставляют никаких сомнений: перед нами весьма прихотливый декоративный шрифт. Что получилось, то получилось, независимо от намерений автора — если только он вообще был серьезен, когда писал свой комментарий. По моему глубокому убеждению, лучше бы никто и никогда не просил художника комментировать свою работу.
 |
| 11 |
На международном шрифтовом конкурсе «буква:раз!», прошедшем в Москве в конце 2001 г., был отмечен еще один шрифт И. Келейникова — Летопись (рис. 11). Нетрудно видеть, что перед нами естественное развитие шрифта Апостол, аналогичное формированию гротеска на основе антиквы. Над рисунком Летописи невольно задумываешься: а если бы в истории русского книгопечатания не произошла насильственная петровская реформа. Может быть, именно таким шрифтом набирались бы заголовки «Коммерсанта» и «Итогов»?
Ведь сейчас даже познание истории происходит по-новому. Это уже не только скрупулезное изучение следов прошлого: в историческую науку пришли методы математического моделирования. Человеческое общество рассматривается как сверхсложная система; теоретическая история имеет дело не только с прошлым, но и с будущим, не только со свершившимся, но и с вероятным. У современной компьютерной истории появилось сослагательное наклонение. А с этой точки зрения и кириллическая фрактура, и полуустав на экране — не абсурд, а всего лишь одна из множества нераскрытых возможностей.
Об авторе: Анна Шмелева (anna@child.ru) — независимый автор.
/13258820/i_380.jpg)
/13258802/i_380.jpg)
/13258803/i_380.jpg)
/13258822/i_380.jpg)