ЭТО ГОРДОЕ ИМЯ Антиква

«Антиква (анти-ква) — цапля»
Приписывается журналу «Крокодил»

Классификация шрифтов — дело неблагодарное. Сомнений нет — она необходима, хотя бы затем, чтобы разработчик и потребитель понимали друг друга. Но, как всякий продукт творчества, шрифты так и норовят ускользнуть даже из самой продуманной схемы. Классификационные группы расплываются, пересекаются и ветвятся; постоянно создаётся что-то, не попадающее в заданные рамки; термины допускают толкования, а со временем меняют смысл. Если сегодня спросить, что же такое антиква, то допустимым ответом будет — самый обыкновенный шрифт. Почему нет? Он почти верен. Хотя, узнав историю шрифта несколько лучше, мы уже не поставим рядом с «антиквой» слово «обыкновенная», даже в шутку.

Чаще всего антиквой именуется любой латинский или кириллический шрифт с засечками (Serif) — в противоположность гротеску, или рубленому шрифту (Sans Serif или Sans). Но до начала XIX века рубленые шрифты в издательском деле вообще не применялись. Тогда классификация была иной — антиквенные шрифты, они же латинские (Roman), против готических (Blackletter). Затем «староанглийские» формы знаков постепенно ушли в прошлое: медленно и неуклонно сокращая ареал, прослужив дольше всего в Германии, они были окончательно отвергнуты после второй мировой войны. Несправедливо… Но как их вернуть — тема отдельного разговора.

Кроме этого, антиквой зовётся прямое (Roman) начертание шрифта в противовес курсивному (Italic). Римский шрифт? Это действительно так. Дальним прототипом любой современной антиквы являются горделивые надписи на камнях Древнего Рима. Но это относится к прямым начертаниям, курсив же строится по законам рукописного почерка. Такие разные по своей природе прямые начертания и курсивы привычно объединяются сегодня в одном шрифте — и носят общее название Таймс или Гарамон, Баскервиль, Кэзлон, Миньон, Георгиа. Ни читатели, ни даже верстальщики чаще всего не задумываются, что в основе любой такой гарнитуры, где-то далеко у её истоков прекрасно сработались «конь и трепетная лань» — резец для работы по камню и летучее перо каллиграфа.

В слове «антиква» слышится «антик», античность, древность. Это имя — наследие Возрождения, когда мастера зарождающейся типографики, по всей вероятности, были уверены, что возвращают к жизни почерки современников Плутарха и Виргилия. На самом деле история была, как обычно, более запутанной. Книжные образцы, что сохранились и благоговейно копировались в эпоху кватроченто, скорее представляли плод обширной просветительской деятельности Карла Великого и переписаны были не в древности, а лет на 500-600 позже. Сейчас известно, что указ императора о восстановлении церковных библиотек последовал в 789 г., что примерно к этому времени выработался и во всей западной Европе установился почерк, считающийся прообразом строчных знаков современной антиквы — так называемый каролингский минускул (Carolingian — от имени Carolus Magnus). Образцы его и поныне восхищают знатоков шрифта ясностью и благородством линий. В каролингском письме было разделение на строчные и прописные, но именно строчные так блестяще вошли в историю печатного слова; для прописных же в Риме и Венеции имелись другие модели.

С известной долей условности считается, что первая антиква была вырезана Николаем Йенсоном в Венеции в 1470 г. — хотя грех не вспомнить и «протоантикву» Свенхейма и Паннарца, которая появилась в Риме пятью годами раньше. Не так-то просто расставить приоритеты для времени, когда идеи носились в воздухе и книгопечатание (согласно любимому выражению преподавателя ВАШГД В. Ефимова) распространялось по Европе, как чума. С тех пор отсчитывается история книжного антиквенного шрифта, этапы которой можно проследить, развернув шрифтовое меню практически на любом компьютере. В качестве примера старейшей, венецианской антиквы возьмём, за неимением другого, гарнитуру Лазурского; за ней исторически последует французская антиква (в нашей жизни — Гарамон), голландская (Киш), английская (Кэзлон); затем в XVIII в. антиква обретает т. н. переходные формы (Баскервиль), и, наконец, в эпоху классицизма рождаются шрифты нового стиля (Бодони, Дидо и другие). В начале XIX в. приходит идея лишить буквы засечек — так в типографике появляются гротески, они же рубленые шрифты. Все это время рисунок шрифта то удаляется от исходных образцов, то снова приближается — поскольку едва ли что-то на свете бывает по-настоящему ново.

Senatus populusque Romanus (Сенат и народ римский) — можно прочесть на этом обломке, найденном на форуме и пролежавшем в римской земле около двух тысяч лет. SPQR — первые буквы стандартной формулы, с которой начиналось большинство монументальных надписей, — стали сейчас эмблемой Рима

Каждый, кто хоть раз листал учебники, затрагивающие историю шрифта и письменности, видел фотографию каменной плиты с вырезанной на ней латинской надписью. В надписи всего шесть строк; верхняя чуть короче и выровнена по центру, остальные — по ширине. Вся надпись выполнена только прописными и не имеет промежутков между словами. Внизу на плите — треугольный дефект, след какой-то варварской позднейшей пристройки, уничтоживший середину самой нижней строки. Содержание, тем не менее, известно и в общепринятом переводе звучит так: «Сенат и народ римский императору Цезарю Нерве Траяну Августу, сыну божественного Нервы, Германскому, Дакийскому, великому понтифику, наделённому властью народного трибуна в семнадцатый раз, императору в шестой раз, консулу в шестой раз, отцу отечества, [воздвигли эту колонну] для того, чтобы было видно, какой высоты холм был срыт, чтобы освободить место для возведения этих столь значительных сооружений».

Это послание потомкам на знаменитой колонне императора Траяна. С XVI столетия до наших дней эти буквы считаются вершиной каллиграфического мастерства античности и эталоном латинского шрифта на все времена.

Колонна Траяна очень внушительна, как многие памятники Древнего Рима. Даже несмотря на то, что уровень современной мостовой значительно выше и вид на раскопки императорского форума открывается сверху вниз, вершина её гордо возносится над Via dej Fori Imperiali, над головами прохожих и толпами мотороллеров, несущихся по широкой улице. Туристические справочники возвещают, что высота колонны 40 м. Рельефы, повествующие о войнах императора Траяна с даками, широкой лентой обматывают ее сверху донизу. Плита, укреплённая на цоколе колонны, кажется совсем небольшой, к тому же близко рассмотреть ее мешают леса. Но именно эта скромная надпись упоминается всюду как живой родник латинской письменности — причём, воочию увидав «святое место» шрифтовых дизайнеров, сложно понять, почему. Плита на постаменте колонны Траяна — мягко говоря, не единственный образец того, что называется scriptura monumentalis, т. е. монументальным, а также лапидарным или, реже, квадратным письмом.

Буквы — неотъемлемая часть римского пейзажа. Надпись гласит, что здесь расположена городская коллегия пропаганды веры

Колонна воздвигнута в 113 г. н. э. — а лапидарное письмо сложилось уже в I веке до н. э. и применялось очень широко. В кратком путеводителе специально для тех, кто интересуется монументальными надписями Рима, перечисляется около 80 мест и объектов, на которые стоит взглянуть. Едва ли найдётся другой город, в архитектурном облике которого буквы занимали бы столь значительное место. Нумерация трибун Колизея, список побед Септимия Севера с сыновьями, надписи на арке Константина Великого, фасады базилик, обломки эпитафий, многое другое, что и сейчас ещё извлекается археологами в самом центре Рима, — более всего впечатляет тем, как современно выглядит. Бронзовые литеры, некогда укреплённые в каменных гнездах на триумфальных арках, не пережили времен упадка — их растащили древние похитители цветного металла. Остались отверстия от штырей, которыми буквы крепились. В остальном же триумфальные строки, выбитые, скажем, на той же арке Константина, выглядят поразительно знакомыми спустя почти две тысячи лет. Возможно ли? Мозг отказывается верить. Кажется, нечто подобное могло быть высечено вовсе не в древности, а почти сейчас, при наших дедах, над колоннами Дома культуры какого-нибудь сормовского завода.

Специалисты выделяют несколько стадий развития и, соответственно, несколько типов монументального письма. Архаичные образцы и близкие к ним надписи времён Республики — относительно широкие, существующие в различных вариантах пропорций знаки с недлинными засечками. Памятники имперского Рима, от Августа до Константина — отработанные, выверенные, нанесённые уверенной рукой, унифицированные (если говорить о древности современным языком) и достигающие совершенства. Именно к этому периоду принадлежат колонна Траяна и еще несколько десятков тысяч памятников и экспонатов. В имперском Риме начали использоваться более долговечные материалы, в частности, мрамор, вследствие чего надписи той эпохи в большем количестве дошли до наших дней. Они удивляют своей однотипностью, и это не случайное впечатление. В Древнем Риме не было принято изощряться в украшении букв. Е. В. Федорова отмечает, что иногда надписи, сделанные с промежутком в 300 лет, могут быть датированы учёными только по содержанию, но не по различиям в рисунке шрифта — их практически нет. При всей огромной власти императоров им не приходило в голову заниматься шрифтовыми реформами. Шрифт был вещью исключительно практической, необходимой и повседневной. Сейчас известно, что уровень грамотности античного общества был очень высоким — читать и писать в большинстве своем умели даже рабы — и что «печатное» слово занимало в жизни того общества значительное место. Но шрифтового дизайна в нашем, современном понимании там существовать не могло; разнообразие считалось ненужным, а некто, любующийся красотой букв, по всей вероятности, вызвал бы у римлян насмешку. Окружающие решили бы, что человек просто неграмотен — что перед ними наивный дикарь, увидевший буквы в первый раз…

Многие улицы Рима совсем не широки. На стене дома возле фонаря (того, что над витриной магазина) видна табличка с названием улицы. Выглядит она примерно так (выноска) — не кричаще, но вполне читаемо, к тому же элегантно и в неповторимом римском стиле

Красота монументального письма — не плод художественных изысков, а совершенство форм, отшлифованных многократным употреблением. Невооружённым глазом видно, что в основе рисунка знаков последовательно использованы простейшие геометрические фигуры. Например, в этих шрифтах буквы «O», «C», «G» примерно вдвое шире, чем «S» или «B» — что и понятно, ведь «O» построена на основе одной окружности, а «S» — на основе двух, вдвое меньшего диаметра. К подобным формам дизайнеры шрифта приходят и по сей день всякий раз, когда устремляются к простоте. В античном шрифте бросается в глаза отсутствие букв «U» и «J». На месте современной «U» в древних надписях стоит «V», поскольку в тогдашней речи, как и в некоторых языках сейчас, звуки «у» и «в» смыкались. Привыкнув к этому и имея небольшое знакомство с латынью, читать недлинные надписи на памятниках, в принципе, несложно и сегодня.

С упадком великой империи монументальное письмо на полтысячи лет предаётся забвению, после чего возвращается уже навсегда. В Риме письмом, очень похожим на квадратное, выполнены теперь все уличные названия. Может быть, этот шрифт читается и хуже, чем современные гротески, разработанные для указателей в гигантских аэропортах и рассчитанные на восприятие с расстояния нескольких десятков метров. Но в атмосфере старого города, где улицы не настолько широки и площади не так огромны, лучше этих каменных табличек на стенах ничего быть не может.

Обелиск Фламиния, надпись на постаменте сделана в 10 г. до н. э.

Целые исследования посвящены процессу изготовления надписей на камне. Сейчас ученые сходятся во мнении, что на первоначальной стадии работы буквы не вычерчивали с помощью циркуля и линейки, а наносили на поверхность камня от руки мелом или кистью. Когда основным носителем текстов стала бумага, кисть и перо на какое-то время оказались главным инструментом книжного дела — но забавно, что с изобретением книгопечатания литеры снова начали вырезать, т. е. они в некотором смысле вернули себе монументальность. Теперь шрифты сделались цифровыми, значит, никакими с точки зрения материала. В цифре воплощается всё что угодно, и памятники древности по-прежнему служат источником вдохновения всё новым отрядам дизайнеров.

Чтобы работать с музейными образцами, их требуется перенести на бумагу. Сфотографировать? Есть лучший способ. Для «фотографирования» древних литер служит технология, именуемая rubbing, или frottage. Кому доводилось в детстве накрывать тетрадным листом монетку, штриховать бумагу и видеть, как проявляется на ней восхитительное теневое изображение орла или решки, — тот может легко представить принцип «перетирания» надписей. Только здесь он доведён до совершенства смекалистыми дизайнерами шрифта. Камень аккуратно накрывают тонкой, но прочной бумагой, вроде той, что служит для выкройки итальянским модельерам. Затем её фиксируют скотчем, сверху (красящей поверхностью вниз) кладётся большой лист копирки — и осторожно растирается тряпкой из мешковины. Результатом будет рисунок, который, по мнению многих исследователей, лучше и точнее любой фотографии. Единственным недостатком метода является постоянная конфронтация дизайнеров и бабушек-смотрительниц. Бдительные музейные стражи не всегда внимают доводам о том, что frottage не причинит камню зла. Иные rubbing — сущие охотничьи трофеи, хранящие память о ночных погонях и не всегда приятных объяснениях с местным карабинером.

Плита в стене Пантеона, её frottage (справа), украшавший один из вестибюлей конференции Международной типографической ассоциации 2002 г. в Риме. Frottage великолепно передаёт рельеф поверхности камня

Приспособленное к тому, чтобы гордо вышагивать по каменным строкам, лапидарное письмо даёт также отличные заголовочные шрифты. Самый известный и широко используемый из цифровых шрифтов этого типа — Траян, нарисованный Кэрол Твомбли в 1989 г. Как видно из названия, шрифт создан на основе всё той же знаменитой траяновой надписи. Кириллической версии Траяна нет в продаже, поскольку автор никому не дала разрешения на её разработку.

Шрифт императорских указов убедителен и на бумаге. Кто-то заметил, что обложка книги Билла Гейтса «Дорога в будущее» оказалась выполнена именно Траяном — к чему бы это?

Есть и другие интересные шрифтовые проекты на античную тему. Скажу лишь о некоторых.

Капитолий, жирное начертание. Здесь показана лишь часть набора знаков. Вообще-то Капитолий позволяет набирать тексты на всех языках Рима-2000 — а это итальянский, английский, французский, немецкий, испанский, португальский и польский.

Шрифт Песаро, названный в честь одного из городов Италии, разработал Иоахим Мюллер-Лансе — дизайнер с широким шрифтовым кругозором и международным опытом. Тот факт, что немец, проживающий ныне в Сан-Франциско, недавно выиграл награду конкурса Морисавы с одним из своих японских шрифтов, немало говорит о смелости и творческих аппетитах этого художника. По словам автора, Песаро был задуман им ещё в студенческие годы. Мюллер-Лансе не отказался от идеи сделать шрифт «ещё более римским, чем у самих римлян», а вернулся к ней и довёл до коммерческого уровня спустя 18 лет. В декабре 2001 г. Песаро стал одним из победителей шрифтового конкурса «буква:раз!». Набор его символов своеобразен: кроме латинского алфавита, шрифт включает добрую сотню лигатур порой весьма оригинальной формы. Будучи продуктом фантазии автора, подвергшего анализу все 676 возможных буквенных сочетаний, эти лигатуры, тем не менее, прекрасно соответствуют духу и практике лапидарного письма. Действительно, на античных камнях лигатуры и сокращения встречаются очень часто. Это одна из впечатляющих особенностей, которая резко отличает древние монументальные надписи от современных. В самом деле, в наши времена никому не пришло бы в голову высекать на памятнике фразу вроде «Сл. гер. ВОВ»! Торжественность случая несовместима с такой будничной вещью, как сокращения. Совсем иное дело античность: в то время к надписям на камне относились проще и, поскольку материал стоил дорого, банальная экономия писчей поверхности была общепринятой нормой. Например, сокращение PP означало «отец отечества» и никому не резало глаз в тексте императорских указов… Все лигатуры и буквы в Песаро — только прописные, опять же в соответствии с исторической правдой.

Песаро: фрагмент шрифта, подготовленный автором для презентаций конкурса «буква:раз!»

К началу нового тысячелетия в Риме работал специальный комитет, не без оснований ожидавший небывалого наплыва туристов и тщательно планировавший богатую программу праздников. В числе прочего, был заказан шрифт — типично римский по своему облику, но и современный, который придал бы единый стиль веб-страницам, многочисленным буклетам, уличным указателям для пешеходов и транспорта, мог бы (притом без потерь) передаваться по факсу и даже, возможно, быть увековечен в камне. В 1997 г. конкурс на выполнение этой работы выиграл голландский профессор Герард Унгер. (Почерк Унгера известен в России по современным заголовкам «Коммерсанта» — шрифту Свифт, — а также по изумительному шрифту Флора, локализованному компанией «ПараТайп». Есть и нелегальные русские версии Флоры, например, Фиеста.) Антиквенный шрифт под названием Капитолий был разработан в предельно сжатые для столь масштабного проекта сроки — за 5 месяцев. Для Капитолия потребовался полный современный набор знаков, строчных и прописных, поэтому его прямым прообразом стала не древняя надпись на колонне Траяна, а творчество известного итальянского каллиграфа эпохи Возрождения — Джованни Франческо Креши. Капитолий имеет три варианта насыщенности, курсив, специальное начертание для уличных обозначений (Amended) и набор пиктограмм. Обратите внимание, как выглядят в антиквенном шрифте стрелки. Именно эта тщательность проработки даже «мелочей», значение которых в типографике огромно, и отличает признанного мастера от людей неопытных и случайных в шрифтовом деле.

Надпись на постаменте латеранского обелиска (1587 г.) — работа Луки Орфея, ученика Джованни Франческо Креши

Но интересно другое. Одновременно с работой над Капитолием Унгер изучал возможность создания рубленого шрифта в традициях античного Рима. Хотя заказчик и отклонил эту идею как слишком смелую, сам автор вовсе не спешил от неё отказаться. В конце концов, в наши дни международной практикой стало использование на улицах именно гротесков. Так нельзя ли объединить античную традицию с современной? Результатом поисков Унгера явился рубленый шрифт Веста, законченный в 2001 г. и также отмеченный наградой шрифтового конурса «буква:раз!». На первый взгляд Веста не производит никакого впечатления «древности»; это замечательный рабочий шрифт, позволяющий набирать слитный текст даже очень мелким кеглем. И все же её ближайшие прототипы — образцы римского республиканского письма, особенно храм Весты в Тиволи, которому шрифт и обязан своим названием.

Вот мой рассказ и пришёл к абсурду. Антиква в самом прямом, изначальном смысле этого слова — переработанный оцифрованный «антик», — и вместе с тем никакая уже не антиква, а гротеск. Ну и как же после этого придерживаться строгой шрифтовой классификации?

Так продолжается возрождение всего лучшего, что было в прошлом шрифтового дизайна. Начавшись вместе с самим книгопечатанием, этот процесс едва ли будет когда-нибудь завершен.

Об авторе: Анна Шмелева (anna@child.ru), независимый автор, пишущий для журнала Publish статьи на тему шрифтов и типографики.

Литература

1. Федорова Е. В. Введение в латинскую эпиграфику. Издательство МГУ, 1982.
2. Gerard Unger. A type design for Rome and the year 2000. Typography papers 3 1998/61-73.
3. Silvano Fassina. Roman capitals. Five itineraries in Rome. Legacy of Letters, 1997.
4. Warren Chappel, Robert Bringhurst. A short history of the printed word. Hartley&Marks Publishers, 1999.