Юлия Арешко: «Люди — это наша главная ценность!»

У вас есть день рождения компании, который вы традиционно празднуете?

Да, мы празднуем день рождения 31 августа. В этот день был основан самый первый «РуссКом». В момент образования в 1992 г. выходцами из МГУ компания называлась «ТОО фирма “РоссКом”». Как тогда было модно, изначально компания создавалась с идеей продажи компьютеров «Карл Цейс».

30 лет — это практически весь период рыночных отношений в новейшей российской истории. Компаний-старожилов с того времени осталось не так много. Давайте вспомним ключевые события, повлиявшие на развитие «РуссКом»…

Конечно, событий было много, но я расскажу о самых важных. Первое — наша встреча с Дмитрием Сибильским, произошедшая до основания компании в 1991 г., когда ещё существовал Советский Союз. Дмитрий собирался по линии МИДа ехать в командировку в Пакистан, а меня ему порекомендовали в качестве преподавателя по языку урду в МГУ (я закончила Институт стран Азии и Африки по профессии «востоковед»). За три летних месяца мы прошли материал первого курса — он был очень работоспособный и талантливый человек. Потом случился развал СССР, и в командировку Дмитрий не поехал, но изучение языка уже в группе решил продолжать. Для нас обоих это было время безденежья, и у него появились идеи занятия коммерческой деятельностью. Осенью 1992 г. мы с ним присоединились к команде тогда ещё «РоссКом» как отдельное подразделение с идеей продажи ламинаторов. Причём первые пакетные ламинаторы мы покупали в России и продавали в основном предпринимателям-одиночкам, которые находили, для чего эти продукты можно применить. Одним из таких применений было ламинирование водительских прав, которые в то время изготавливали в виде книжечки. И, кстати, одними из первых наших заказчиков были также руководители управлений ГАИ самых разных уровней.

Мы начали поиски производителя, чтобы самостоятельно поставлять ламинаторы. И одна из сингапурских компаний просто прислала нам каталог южнокорейской GMP, большая часть продукции которой в то время продавалась под чужими марками, включая известную швейцарскую Ibicо. Мы вступили в переписку с GMP, и оказалось, что производителю, который именно в то время только начал развивать сеть продаж под собственной маркой, интересно наладить сотрудничество с предпринимателями из России. В первый вояж в Южную Корею Сибильский отправился в феврале 1994 г. У них сразу сложились хорошие отношения с Йанг Пьонг Кимом — основателем GMP. А люди и отношения между ними — это главный двигатель бизнеса! В итоге мы договорились, что будем представлять GMP в России, поставляя ламинаторы и плёнки для них. Сейчас это уже странно вспоминать, что первые пару лет нам пришлось потратить немало усилий на то, чтобы доказывать покупателям: южнокорейская продукция — качественная! Изменить восприятие помогло и то, что наш рынок в то время активно осваивали южнокорейские гиганты, такие как Samsung и GoldStar (позже — LG).

Лично для меня большим потрясением стала моя первая поездка в Сеул в сентябре 1994 г. Одно из ярких впечатлений — культура производства GMP. Невероятная чистота в цехах (по-другому при производстве плёнок нельзя — статика притянет пыль) сильно контрастировала с тем, что мы привыкли видеть на советских и российских заводах в 90-х годах. Поражали организация труда и трудолюбие корейцев, сам Сеул — многомиллионный город с бурлящей жизнью…

Тогда же, во время этой поездки после обсуждений с Кимом нами было принято совместное решение, что в России не будет организовываться совместное предприятие с GMP, как это уже было сделано, например, в Швеции и Германии или Голландии. Дело в том, что GMP проводил очень активную политику продвижения своего бренда на мировом рынке и активно формировал свои опорные точки в различных странах путём создания СП. В дальнейшем GMP в России этот вопрос больше не поднимали — видимо, их полностью устроило то, как ответственно мы вели дела.

Ещё одним важным событием стало совместное участие в первой международной выставке drupa 1995. Кстати, она была первой и для GMP, и там они показывали свой первый метровый рулонный ламинатор, который был ещё «сыроватым». Мы, что называется, «поварились в общей кухне» на стенде GMP вместе с дистрибьюторами из разных стран, притирались друг к другу. И бывало всякое… У нас ведь тогда не было большого опыта и навыков предпринимательства. А ещё за две недели мы смогли приобщиться к миру большой полиграфии. Ведь ни я, ни Дмитрий, ни наш третий партнёр — не полиграфисты по образованию. Правда, мне повезло — в моей образцово-показательной школе я проходила профобразование в учебной типографии и, как отличница, даже получила допуск к работе на линотипе. Если же вернуться к 1995 г., то помню, что у нас было время посмотреть выставку, и мы стали свидетелями исторического события — представления первой цифровой печатной машины Indigo. Помню, что мы даже всерьёз изучали возможность стать их партнёрами в России, но уровень начальных инвестиций для нашей компании оказался слишком велик. В итоге это решение приняли знакомые нам ребята из «НИССА», которые тоже стали свидетелями презентации Indigo.

С момента начала работы и до настоящего времени GMP остаётся очень важным партнёром для нас. Компания выпускает надёжные и качественные продукты — от ламинаторов до плёнок — многие из которых изобрёл её основатель Ким, являющийся по образованию инженером-химиком. У компании — более 200 патентов, значительная часть которых принадлежит лично Киму.

Но у вас ведь есть и другие бренды, помимо GMP?

Да, но забавно то, что знакомству с большинством из них мы всё равно обязаны GMP. Например, у нас есть направление карт-принтеров. С одним из их производителей — американским Fargo, позже приобретённым HID (кстати, эту марку у нас больше всего знают по системам доступа в подъезды с круглым ключом-таблеткой), — мы познакомились в 1995 г. в Сеуле… на стенде GMP! И даже первые принтеры Fargo мы привезли в Россию из Южной Кореи. А сейчас мы по этому направлению сотрудничаем с южнокорейской компанией IDP.

Поставщика плоттеров мы начали искать в 1996 г. — к этому нас подтолкнуло и то, что в широкоформатный сектор вышла GMP. С поставщиками наших первых плоттеров — российской Consistent Software — мы тоже познакомились на стенде GMP на выставке CeBIT в Ганновере. Мы договорились, что начнём продавать широкоформатные принтеры CalComp. Правда, уже через год этот производитель закрылся. Так что эта попытка не задалась… Мы продолжали искать подходящего производителя, и в 2002 г. на семинаре GMP в Италии я познакомилась с дистрибьютором Mimaki в Португалии и Испании. Связавшись с японским офисом, мы получили контакт европейского дистрибьютора Mimaki, отвечавшего за наш регион, — это была Kimoto. И в том же 2002 г. мы привезли в Россию первый широкоформатный принтер Mimaki.

Благодаря польскому партнёру GMP — компании «Арго» — мы также познакомились с сублимацией на металле. Позже мы начали сотрудничать с её производителем из Америки, создали и продвигаем для этой технологии собственную торговую марку Masterton в России.

А ещё GMP помогла нам познакомиться с сегментом режущих плоттеров. Впервые мы их увидели на семинаре GMP в 1997 г. Понятно, что это была не собственная разработка компании. Тогда речь шла об оборудовании южнокорейской DGI, которое GMP продавало под своей маркой. Мы также начали возить эти устройства. Идея Кима была в том, что режущий плоттер нужно продавать в виде комплексного решения с термопрессом для декорирования термоплёнками. Это стало для нас полезным уроком в бизнесе — как находить новые решения для наших типовых клиентов.

А когда GMP решила закрыть этот проект, мы начали искать другого производителя режущих плоттеров и в 1999 г. вышли на японскую Graphtec. Мы получили эксклюзив на режущие плоттеры этого производителя, и наше сотрудничество успешно развивается уже более 20 лет!

А были у вас продукты, которые никак не были связаны с GMP?

Сама удивляюсь, но это скорее редкие эпизоды… Первые уничтожители документов мы в 1994 г. привезли из Умани — родного города Сибильского. Их разработали и выпускали на оборонном заводе. Правда, потом всё вернулось на круги своя — серийное производство в Умани не заладилось, а с новым поставщиком уничтожителей нам помогли шведские партнёры GMP. Они и мы продавали под шведской маркой шреддеры из Тайваня. В итоге мы начали поставлять оборудование этого производителя напрямую. А после банкротства этой компании мы переключились на подобное оборудование из Южной Кореи.

Как сейчас устроен «РуссКом»?

Юридически — мы группа компаний. Основных торговых компаний — две: «РуссКом Группа Компаний» и «РуссКом Графикс». Они примерно равны по обороту. Не исключено, что в этом году мы проведём ребрендинг и будем рекламировать обе компании под одним «зонтиком». «РуссКом Графикс» занимается принтерами и режущими плоттерами Mimaki и сопутствующими продуктами — бумагой для сублимационной печати и рядом других расходных материалов. Всем остальным занимается «РуссКом Группа Компаний» — это ламинаторы и плёнки GMP, режущие плоттеры Graphtec и плёнки для термопереноса, решения для рекламных технологий и ряд небольших офисных линеек (карт-принтеры, шреддеры, переплётчики и т. п.). В каждой компании есть сервисная служба, сотрудники которой на практике обучены обслуживанию и ремонту большинства наших продуктов.

Учитывая сегодняшние сложности, у вас уже есть решения по продолжению поставок?

Готовых ответов на большинство неожиданно возникших вопросов у нас пока нет. В каких-то случаях выручают наши внушительные складские запасы. Но мы не можем раздавать авансы нашим многочисленным заказчикам, оказавшимся в тяжёлой ситуации. Только одно я могу обещать твёрдо — мы будем изо всех сил работать над поиском решений и не бросим наших клиентов. К этому меня обязывает и то, что в нашей группе компаний работает около 100 человек, за благополучие которых мы отвечаем. И у многих есть семьи. А люди — это наша главная ценность! И, несмотря на все сложности, мы продолжаем работать — в этом году будем участвовать во всех немногих оставшихся выставках, включая ближайшую Printech. И ждём всех читателей Publish в гости на своём стенде!